«Базар» вместо оперы

Автор admin в . Опубликовано Новости, Пресса, Театр

Сергей Бирюков
18:02 12 Июля 2018г.

Зачем Большой театр «скушал» Камерный музыкальный

Нет больше Камерного музыкального театра имени Бориса Покровского. Стены на Никольской улице остались; возможно, и труппа, хотя бы частично, сохранится. Но ТЕАТРА – корпорации единомышленников, объединенных художественной идеей и верой, – нет. А то, что будет, скукоживается в статусе до «Камерной сцены имени Б.А.Покровского в составе Государственного академического Большого театра России». Приказ за номером 1132 об этом подписал 3 июля министр культуры Владимир Мединский. Документ вывешен на обозрение на доске дирекции Камерного. Бывшего.

Театр Покровского знали во всем мире. Коллектив был создан великим режиссером в начале 1970-х как противовес академической помпе ГАБТа, где Покровскому становилось все неуютнее работать. Достаточно сказать, что одной из первых постановок нового театра стал «Нос» Шостаковича – ранняя, революционно новаторская опера композитора, которую после кампаний его травли в 30-х и 40-х годах не решался ставить ни один театр страны. В необычном подвальном пространстве бывшего кинотеатра на Соколе осуществлялись самые фантастические замыслы, ставились оперы всех эпох, от Возрождения до наших дней. «Ростовское действо» русского религиозного писателя и композитора XVII века св.Димитрия Ростовского вошло в театральные энциклопедии мира. А многих произведений современных российских композиторов, если б не Покровский, просто не было бы – это камерные оперы Шнитке, Буцко, Холминова, Таривердиева…

Новый виток жизни театра начался с его переездом в центр, на Никольскую улицу, в бывший ресторан «Славянский базар». С одной стороны, ставки вроде бы повысились – с другой отчасти ушла магия того волшебного пространства, в котором, как в сказке про подземных жителей, рождались чудеса. Увы, и Борис Александрович старел, а в 2009 году его не стало.

Для театра наступило сложное время. Фигуры сравнимого масштаба в коллективе не было. Вернувшийся в качестве музыкального руководителя Геннадий Рождественский, с которым когда-то Борис Александрович начинал новое дело, отчасти смог поддержать марку, но и ему было за 80. Фамилии других людей, претендовавших на руководство, не хочется и упоминать, насколько они несоразмерны этим двум титанам.

И все же даже в таком трудном положении театр продолжал выдавать отменные спектакли, от героической бетховенской «Леоноры» до акварельного «Воскрешения Лазаря» Шуберта-Денисова, от безумно красивой «Ариадны на Наксосе» Рихарда Штрауса до ритуально-страстного «Холстомера» Владимира Кобекина.

О поглощении Камерного театра Большим заговорили год назад. Но пока был жив Рождественский, сделать такое было неудобно. 16 июня 2018 года маэстро покинул этот мир, и в министерстве, видимо, почувствовали, что руки развязаны.

Ну и какая разница, самостоятельный театр или сцена в составе Большого, спросит иной читатель.

А та, что в приказе, подписанном 3 июля в министерстве культуры, НИ СЛОВА не говорится о сохранении традиций Покровского. Да, министерство – юридический и финансовый орган, но в документе, решающем судьбу коллектива с почти полувековым опытом, должно быть сказано хотя бы то, что эти традиции – наше национальное достояние, и новые административные реалии создаются ради его максимально успешного развития.

Нет, написано лишь, что все предпринимается – вы угадали – в целях «оптимизации структуры подведомственных учреждений Минкультуры». То, что оптимизация на чиновничьем языке – эвфемизм затягивания поясов, объяснять не надо. То, что не театр Покровского виноват в скверных финансовых делах нашей культуры и тем более экономики, которую все постперестроечные власти разваливали и доразвалили до скопища руин неработающих предприятий – еще более очевидно. Но не из своего же кармана власти будут решать проблему. Из нашего, за счет наших бонусов, наших радостей.

И еще одно. Оптимисты надеются, что руководство Большого театра сумеет найти правильный подход к бывшему Камерному музыкальному. Но мне вспоминается такой эпизод: на недавнем объявлении планов будущего сезона один из коллег-журналистов осторожно спросил – не собирается ли ГАБТ возвратить на сцену любимый публикой классический спектакль «Эсмеральда». Вместе естественного в такой ситуации «мы подумаем» или «спасибо за мнение» из уст генерального директора Владимира Урина прозвучало: «Очень прошу, чтобы уважаемая пресса не рекомендовала Большому театру постановку спектаклей. Возможно, они замечательные, но давайте договоримся, что сегодня репертуар театра определяют те, кто его определяет. И мы его определяем так, как мы его определяем».

Мелочь, но в ней, похоже, суть отношения к людям, будь то критики, зрители и уж тем паче артисты поглощаемого театра. Мне кажется, сохранение в этих условиях за сценой на Никольской имени Покровского попахивает мародерством. Уж честнее было бы вернуть «Славянский базар».

http://www.trud.ru/article/12-07-2018/1364586_bazar_vmesto_opery.html

Теги: , , , , , , , , , , , ,

Трекбэк с Вашего сайта.

Оставить комментарий

Это интересно?

  • Ли Страсберг
    Метод основан на правде. Ли каждый день говорил своим студентам:

    «Если бы не было Станиславского, не было бы Ли Страсберга».

    Станиславский был его вдохновением, духовным наставником, хотя они никогда не встречались. Ли Страсберг учился у учеников Станиславского – Марии Успенской и Ричарда Болеславского. Эти два потрясающих педагога и актера эмигрировали в Нью-Йорк и основали там Лабораторный театр. Ли Страсберга очень впечатлили спектакли МХАТа во время гастролей в 1923-1924 гг. Это было то, чего он очень долго искал – правда в актерской игре. Страсберг наблюдал за великими актерами МХАТа: они жили на сцене! Они не были королями или принцами, они были реальными, естественными людьми. У персонажей была психологическая глубина. Страсберг понял, что Станиславский – гений, и посвятил свою жизнь тому, чтобы продолжать его работу. 2 раза он приезжал в Россию, выступал на 100-летнем юбилее Станиславского и смотрел спектакли во МХАТе, в театре Вахтангова, присутствовал на репетициях Мейерхольда.


  • Мы учимся расслабляться по собственной воле - для того, чтобы контролировать свои эмоции и ощущения. Ли узнал из работ Станиславского, что основная проблема актера исходит, в первую очередь, из его собственных человеческих проблем. 

    Цель расслабления, которое является одним из самых важных аспектов в методе Ли Страсберга – помочь избавиться от страха и напряжения, мешающих актерам быть выразительными.

    Если нервы и мышцы напряжены, то актер не может выразить те эмоции, которые нужны для персонажа. Ли Страсберг попытался помочь актеру: как вновь повторить то, что вы сделали хорошо? Как повторять это каждый вечер, пока идет спектакль? Страсберг был одержим расслаблением. Он считал его основой своей работы. На занятиях мы делаем расслабление сорок минут – до того, как начинаем работать над сенсорной памятью или над ролью.

  • Ли Страсберг и Аль Пачино
    Мы учимся дышать.  Мы учимся исследовать все формы  и все аспекты жизни с помощью пяти органов чувств – это то, что вы видите, слышите, можете потрогать, чувствуете на вкус и запах. Мы начинаем с очень простых упражнений, например – Утренний напиток (Студенты воссоздают в воображении чашку со своим любимым утренним напитком, подключая все органы чувств. В первый год обучения это упражнение делается на протяжении одного часа в день. – прим. авт.). Затем работаем над упражнением Зеркало, которое подразумевает нанесение макияжа или бритье – в обоих случаях мы имеем дело с воображаемыми объектами. Таким образом, мы учимся понимать самих себя и быть честными. Мы учимся быть полноценными людьми, а не фальшивыми актерами, которые лишь кивают в такт словам.  Очень важно практиковать сенсорную память. Из четырехчасового занятия первые два часа занимают упражнения на расслабление и упражнения на сенсорную память. Затем мы начинаем работать над сценами и пьесами. Мы не репетируем сидя вокруг стола.

    Для того чтобы исследовать жизнь персонажа, Ли использовал процесс импровизации: что случилось с ним до сцены, что послужило мотивом для его действий.

    Мы разбиваем каждую сцену на куски для того, чтобы найти зерно роли.

  • Ли Страсберг и Мериллин Монро
    Станиславский не закончил свою работу. Точно так же не закончил свою работу и Ли Страсберг. Система постоянно изменяется, совершенствуется, развивается. Поэтому я считаю, что Метод Ли Страсберга – это продолжение Системы Станиславского. Разница между Системой и Методом лишь в том, что Ли дал нам конкретную цепочку упражнений, которая помогает актеру исследовать собственные инструменты. Ли изобрел специальное упражнение, мы называем его «Эмоциональная память». Оно готовит актеров к очень интенсивным моментам в сцене, когда нужно прожить кульминацию эмоций. Это упражнение делается один на один с учителем: вы погружаетесь в событие из прошлого и воссоздаете то, что произошло с вами только раз в жизни. Это очень интересное и очень сильное упражнение. Мы используем свою собственную правду. Наши воспоминания – сырье для работы. Ранее Станиславский описал эмоциональную память, он почерпнул идеи из книги французского психолога Теодюля Рибо «Психология эмоций». Ли Страсберг же подарил нам упражнение «эмоциональная память», благодаря которому актеру не нужно молиться, чтобы именно сегодня на него снизошло вдохновение. Он знает, что все это ему даст упражнение.